«В своем «Табакате» Джелалзаде пишет о казни шехзаде Мустафы очень аккуратно, позиционируя себя как защитника необходимого зла ради сохранения целостности государства. Его отношение с одной стороны может объясняться симпатиями к шехзаде Баязету, с другой стороны тем, что его книга была написана в момент, когда Рустем и другие участники повествования были все еще живы. Поэтому, не сообщая никаких деталей о содержании посланий, отправленных Рустемом султану, Джелалзаде информирует читателя, что в результате Сулейман отозвал Рустема в столицу. Сам султан после кампании 1549 г. предпочитал не выезжать на фронт лично, однако серьезность ситуации вынудила его это сделать. Его отъезд из Стамбула 28 августа 1553 г. в сопровождении сына Джихангира сопровождался обычной помпой и церемониями. Через две недели к султану присоединился шехзаде Баязет для совместного празднования Рамадана, после чего Баязет отправился в Эдирне – наблюдать за европейскими границами во время похода. Шехзаде Селим присоединился к отцу 21 сентября. 5 октября около города Эрегли в Центральной Анатолии Сулейману сообщили, что шехзаде Мустафа приблизился к лагерю в сопровождении эскорта в 5 тыс. человек. На следующий день султан послал всех своих визирей к Мустафе для целования руки принца, и пригласил его самого – для целования руки султана. Сразу после того, как Мустафа вошел в палатку императорского Совета, он был задушен. Одновременно были обезглавлены его главный конюший и ага эскорта. Оставшиеся события Джелалзаде пересказывает в удивительно хладнокровной манере. Императорский казначей был послан в лагерь принца, чтобы реквизировать его имущество. Люди из сопровождения принца были рассеяны щедрым пожалованием земель и постов. Тело Мустафы сначала было выставлено перед палаткой, затем в компании военных судей отправлено в Эрегли для совершения погребальных молитв, а затем в Бурсу – для погребения.
В качестве ответа на реакцию солдат султан быстро уволил Рустема пашу с поста великого визиря. Третий визирь, Хайдар паша, подозреваемый в симпатиях к Мустафе, также был уволен. Великим визирем стал Кара Ахмед паша. Джелалзаде – свидетель беспорядков в лагере и осведомленный о ходивших слухах, тем не менее не разделяет мнения, что за казнью принца стоял Рустем. По привычке он винит в распространении слухов тех, кто не осведомлен об истинных причинах казни, а также тех, кто смотрит на ситуацию, не включая здравый смысл. С другой стороны Джелалзаде явно чувствует себя неуютно, оправдывая казнь, и озвученные им причины выглядят надуманно.
Прежде всего он утверждает, что казнь произошла по непостижимой воле Господа. Сулейман всегда уважал Божьи заповеди и Шариат и относился к детям так же, как к другим подданным. Таким образом наказание принца – результат его собственных ошибок. Затем Джелалзаде пытается обесценить репутацию принца, уверяя, что если он и преуспел на поле боя с Сафавидами, успехами он обязан поддержке отца. В соответствии с Джелалзаде, Мустафа также не обладал качествами необходимыми султану. И хотя лично он не нарушал принципов справедливости, позволял вольности своим приближенным, которые обижали жителей Амасии.
После казни Мустафы Сулейман перенес свое внимание на персов. Т.к. сезон уже закончился, части перевели на зимние квартиры, а сам султан решил перезимовать в Алеппо. Он вошел в город под грохот пушек и приветственные крики ученых и дервишей. Во время пребывания в Алеппо от естественных причин умер принц Джихангир. Джелалзаде отмечает, что он страдал от очень серьезного заболевания, которое не поддавалось ни молитвам, ни лечению. Другие мнения, по которым Джихангир умер от стресса вызванного казнью брата, Джелалзаде игнорирует.»

Интересно, что нет и намека на поддельную переписку с Тахмаспом (вероятно, это уже более поздняя выдумка), а также никаких признаков заговора – кроме самого Мустафы, двое казнены, один отправлен в отставку. Больше ни одного «заговорщика» не пострадало.

Empire and Power in the Reign of Süleyman: Narrating the Sixteenth-Century ...
Авторы: Kaya Şahin